Миша ПАН
«Я исключительный, меня ведь исключили из школы»

Худощавый мальчик с вьющимися волосами в порванных джинсах с булавками и растянутой футболке с традиционным листиком конопли. Таким я впервые увидела Мишу Пана летом 2005 года, когда приехала из далекой Сибири на каникулы в Верховажье, к бабушке.

Мы с ним все лето гуляли в сосновом бору, дышали воздухом, сравнимым по чистоте лишь с тем, что в хирургической операционной, прятались от дождя под мостом, там же разводили костер и жарили сосиски, купленные в магазине у дороги, разговаривали о современном искусстве, религии и свободе. Я играла на гитаре, а он открывал тетрадки со своими текстами и рисунками, читал rap, и это было круто.

Вернувшись домой в Сибирь, я долго еще удивлялась тому, что в подобных глубинках Вологодской области рождаются столь неординарные личности с самым изощренным вкусом к жизни. Логичней и проще было бы стать одним из «нормальных пацанов», коими славится сельская местность. Запись Мишиного речитатива с того лета до сих пор занимает несколько килобайт памяти моего мобильника:

Ненавижу понедельник и дешевое пиво, И запах аптеки. Я исключительный, меня ведь исключили из школы, Я исключительный мудак, поклонник Кока маза фака Колы

Исключение из школы послужило отличным поводом сбежать из дома и отправиться автостопом в Вологду. Потом были мытарства в поисках работы, вечерние выступления в разных вологодских клубах, полуголодная жизнь со сменами места жительства, Новый Год на вокзале без гроша в кармане, работа поваром в монастыре, откос от армии и два месяца в психиатрической больнице Кувшинова. Сюжет, справедливо претендующий на роман в жанре trash.

Но это уже далеко в прошлом, а на днях я позвонила Мише и сказала: «Мне непременно надо о тебе написать». Он согласился с этой констатацией, и через пару часов мы уже сидели в парке ВРЗ.

— Опиши картину-воспоминание из самого раннего детства.
— Песчаные бури. Я родился в Казахстане, и там все время были песчаные бури. А еще помню проход между домами, где постоянно валялись какие-то блестящие монетки…

— Когда ты осознал себя как творческую личность?
— Я ходил в детский сад, и как-то раз нарисовал мушкетера со шпагой, а внизу листа подписал: «Мальчуган Миша Пан» (смеется) Это стало моим первым творением.

— Ты ощущал свою непохожесть на других?
— Да, особенно когда начал читать книги. Например, Сэлинджера. «Над пропастью во ржи» — это обо мне. Правда.

— Ты позиционируешь себя относительно свободным человеком. Когда это чувство свободы пришло к тебе впервые?
— Когда в девятом классе сбежал из дома и приехал в Вологду. Помню, у меня в кармане было только 200 рублей. А здесь живет мой друг, и я сказал ему, что приехал на пару дней: сходить на один фестиваль. В результате я остался здесь жить.

Днем Миша обычно сидел на вокзале, а вечером шел к своему другу. Иногда он посещал школу брейк-данса и однажды их группу пригласили выступить в каком-то баре. Потом появилась острая нужда в деньгах, и Миша сам стал ходить по ночным клубам, барам и прочим злачным местам с одним и тем же вопросом «можно у вас читать rap?».

Так продолжалось два с половиной месяца, потом ему вдруг стало негде жить. Обычно получалось как-то вписаться к знакомым. Но порой после очередного выступления он покупал в магазине себе какую-то еду, заходил в ближайший подъезд (несовершеннолетнему, тем более без паспорта, вход в гостиницу закрыт), садился на ступеньку, думал: «Вот у меня вроде есть деньги, почему все так плохо?», опускал голову на колени и засыпал.

— Что заставило тебя вернуться обратно в Верховажье, к родителям, которым ты не звонил несколько месяцев?
— Я задолжал кучу денег, мне негде было жить. Сейчас уже понимаю, что поступал не совсем правильно по отношению к близким людям. Просто хотелось ощутить себя свободным, найти, понять что-то, и, знаешь, мне это удалось.