Стамбул

На этот раз я отправилась в самостоятельное путешествие в неоднократно воспетый в кинематографической советской классике и бессметных рассказах российских шоп-туристов «город контрастов» — Стамбул. Ранняя осень к лицу Стамбулу: редеют толпы у Голубой мечети, у зазывал ковровых лавок остается меньше времени на погони за прохожими, в босфорских ресторанах подают рыбку барабульку, а облупленные фасады старых особняков в лучах солнца вдруг приобретают почти венецианскую изысканность.

Тысячи туристов, ежегодно посещающие Стамбул, останавливаются в Султанахмете. Этот район дышит историей и былым имперским величием. Дворец Топкапи раскинулся своими террасами над Босфором, за ним видны минареты самой открыточной мечети в мире — Голубой. А между ними Святая София — некогда византийский собор, а в 1935 году президент Турции Кемаль Ататюрк, который и превратил полудикую Турцию во вполне европейское государство, сделал храм музеем, чтобы прекратить распри между христианами и мусульманами. Здесь и Гранд Базар, и старые хамамы (турецкие бани) и многочисленные музеи.

Если быть откровенной, то церкви, мечети и прочая атрибутика религиозного туризма меня мало интересует. Что меня действительно порадовало, — это цистерна Йеребатан, она же базилика-цистерна. Джеймс Бонд в «Из России с любовью» проплывал там на лодке а Андрон Кончаловский снимал эпизоды своей «Одиссеи».

Впрочем, огромное сводчатое подземелье с лесом колонн и капающей отовсюду водой производит сильное впечатление и без всякого Кончаловского. Саму цистерну-базилику обнаружили совершенно случайно: в XVI веке кому-то, наконец, пришло в голову поинтересоваться, откуда берется рыба, которую жильцы стоявших на этом месте домов беззаботно ловят прямо через дыры в полу.

В дальнем конце подземелья основанием колонн служат два мраморных блока с рельефным изображением античного чудища — Медузы Горгоны, от взгляда на которую обращался в камень любой смертный. Византийские строители с ними не церемонились: одна из медуз повалена набок, другая вообще перевернута вверх дном. Такое умышленное уничижение античного идола.

Если идти вниз по улице, дойдешь до набережной Эминёню, у которой встречаются и смешиваются воды Босфора, Золотого Рога и Мраморного моря — это едва ли не самое обаятельное место города. Босфор — главный миф Стамбула и вообще одно из самых мифологизированных мест на земле. Название пролива означает по-гречески «бычий брод»: на этих берегах Зевс, спасаясь от ревнивой жены, превратил в телку свою возлюбленную Ио. В этих же краях он сам (находясь, как обычно, в плену привычных ассоциаций) превратился в красавца-быка.

Пейзаж ласкает глаз, а у самого берега пришвартованы шаланды с жаровнями: можно купить прямо с шаланды жареной скумбрии, посыпать ее солью и полить лимонным соком и, разглядывая окружающие красоты, немедленно съесть.

Во времена Оттоманской Империи залив Золотой Рог делил Стамбул на два мира, между которыми лежала пропасть нескольких столетий. Они отличались друг от друга и укладом жизни, и архитектурой, и традициями. С одной стороны старый мир Султанахмета — с мечетями, пестротой базара и тайнами султанского двора во Дворце Топкапи. С другой стороны — европейский район Бейоглу — главное место скопления кафе, баров и клубов.